Сможем ли понять тех, кто бессмысленно мучился и умирал в лагерях, найдётся у нас сочувствие к жертвам режима?
Как нам, потомкам, признать и пережить горе по безвинно замученным в лагерях?
К чему ворошить прошлое, ведь былое не исправить?
В России в годы Красного и Большого терроров, с 1917 по 1953 годы погибли миллионы невинных людей. И трудно найти семью, которую бы не затронули те страшные события. Через сталинские лагеря прошло более 20 миллионов человек, в том числе умерло, как минимум 2 миллиона, а расстреляно – 1 миллион человек. Верно и то, что эти тяжёлые и мрачные события вспоминать долгое время было «не удобно», не принято, страшно и не безопасно. «Незнанием» о терроре пытаются заглушить себе совесть. Но, чтобы жить дальше, нужно назвать всех поименно и знать места погребений.
Имена более 40 тысяч псковичей, несправедливо пострадавших от репрессий, названы в Книге Памяти «Не предать забвению», которая издаётся в Псковской области с 1995 года.
В Пскове, в сквере у церкви Жён-Мироносиц в 2007 году был установлен закладной камень, с надписями: «Памяти жертв политических репрессий», «Безвинно погибшим вечная память потомков». Планировавшийся на месте закладного камня памятник (по проекту скульптора Виталия Кузьмина) до сих пор не установлен.
Что такое репрессии и реабилитация?
Массовые репрессии – репрессии, осуществляемые государственной властью или институтами, выполняющими её функции, в отношении больших групп населения по политическим и иным мотивам. Обратившись к Большой российской энциклопедии, можно узнать, какие волны массовых репрессий прошлись по нашей стране, какие социальные, политические, конфессиональные, национальные группы они затронули, как проходила реабилитация жертв политических репрессий.
После доклада Н. С. Хрущёва в 1956 году на ХХ съезде КПСС «О культе личности и его последствиях» начался постепенный пересмотр дел репрессированных, в 1989 году был принят указ «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов», в 1990 году приняты законы «О реабилитации репрессированных народов», «О реабилитации жертв политических репрессий».
Напомним, в 2009 году Д. И. Медведев, на тот момент Президент России, подчеркнул: «Чрезвычайно важно, чтобы молодые люди обладали не только историческими знаниями, но и гражданскими чувствами. Были способны эмоционально сопереживать одной из величайших трагедий в истории России. … Память о национальных трагедиях также священна как память о победах». Узнав, что, по данным ВЦИОМ, почти половина россиян от 18 до 24 лет не знает о сталинских репрессиях, Президент России В. В. Путин в 2018 году поддержал предложение члена Совета при Президенте по правам человека Н. Сванидзе усилить работу по информированию молодёжи об историческом наследии России, в том числе о её трагических страницах.
Кто стал жертвой режима?
Репрессии могли коснуться любого человека. И люди исчезали, пустели улицы, в воспоминаниях Д. С. Лихачева встречается горькая шутка: «Если завтра на месте не окажется Исаакиевского собора, то все сделают вид, что так всегда и было». В лагерях попадали совершенно разные люди: «бывшие», «кулаки» и «враги народа», творческая интеллигенция и простые обыватели, сектанты и священники, советская военная элита до войны и советские военнопленные, пережившие ужас фашистских лагерей. Даже дети не были в безопасности: с Соловецком лагере был детский барак, дети врагов народа отправлялись в специальные детские дома, кто-то родился и вырос в лагере, а уголовная ответственность начиналась в 12 лет, в 16 лет можно было оказать в исправительно-трудовом лагере. Зачастую исполнители предыдущей волны преследований становились жертвами следующей. Палачи боялись собственной тени, а страдания жертв были чудовищны и бессмысленны. Но все они не понимали в чём их вина, за что они страдают. И все думали, что другие, может, и виноваты, а с ним какая-то ошибка, сейчас разберутся, и честное имя будет восстановлено. Но многие лишались даже права на человеческое погребение, а их имена были просто вычеркнуты из истории.
«О лагерях должны рассказать люди, которые погибали в них и случайно выжили» — так говорила Надежда Мандельштам, вдова великого поэта Осипа Мандельштама. Она же до конца своих дней хотела знать, что они «там» с ним делают.
О лагерях рассказывают выживший А. И. Солженицын, спасённый лагерным доктором В. Т. Шаламов; выдающийся исследователь культуры и литературы Древней Руси Д. С. Лихачёв, сменивший в лагере много специальностей: он был пильщиком, дров, грузчиком в порту, вридлом (временно исполняющим должность лошади); о репрессиях оставили воспоминания бессарабская помещица, художница Е. Керсновская; красавица и интеллектуалка, знакомая со всем цветом российской культуры, Л. Миклашевская (Эйзенгардт); актрисы Т. В. Петкевич и Т. К. Окуневская; писатели Ю. В. Трифонов, Б. Н. Ширяев; внучка Римского-Корсакова И. В. Головкина; журналистка и историк Е. С. Гинзбург; писатель, потомок старинного дворянского рода О. В. Волков; поэтесса О. Ф. Берггольц; известный русский искусствовед, муж А. А. Ахматовой Н. Н. Пунин; о своих детских злоключениях рассказывает театральный художник Э. С. Кочергин и советская школьница Н. Луговская – не принявшая советский строй.
После 1953 года многие вернулись домой, но часто вернувшихся из ГУЛАГа не узнавали близкие. Но был ли дом? Была ли встреча? Например, в рассказе Б. Ш. Окуджавы «Девушка моей мечты» герой боится не узнать мать, когда она вернётся из лагеря. А в «Пушкинском Доме» Андрея Битова герой, видевший своего дедушку только на фотографии, не может понять, кто это: лагерь превратил учёного и знаменитого эрудита в хамоватого алкоголика. Долгие, тяжёлые годы в лагере изменили людей, и возвращение на волю тоже становилось потрясением, к которому надо было привыкнуть. Прошла полоса между теми, кто был в лагерях, и кто не был: «Вы там не были, вам не понять». Шаламов писал: «Лагерь – отрицательная школа жизни целиком и полностью. Ничего полезного, нужного никто оттуда не вынесет… Каждая минута лагерной жизни – отравленная минута. Там много такого, чего человек не должен знать, не должен видеть, а если видеть – лучше ему умереть. Заключённый приучается там ненавидеть труд – ничему другому и не может там научиться. Он обучается там лести, лганью, мелким и большим подлостям, становится эгоистом… Он приучается к лодырничеству, к обману, к злобе на всех и вся. Он винит весь мир, оплакивая свою судьбу. Он чересчур ценит свои страдания, забывая, что у каждого человека своё горе. К чужому горю он разучился относится сочувственно – он просто его не понимает, не хочет понимать… Он раздавлен морально. Его представления о нравственности изменились, и он сам не замечает этого».
Многие и на свободе испытывали страх, постоянную тревогу. Не все, как Солженицын, могли превратить свой опыт выживания в моральный урок для человечества.
Что помогло быть человеком?
Читая воспоминания, мы можем попытаться понять, почувствовать через какие лишения прошли миллионы людей, а главное, что помогало им не только выжить, но и сохранить человеческое достоинство. В «Колымских тетрадях» Шаламов писал: «Я знаю, что у каждого человека здесь было своё самое последнее, самое важное – то, что помогало жить, цепляться за жизнь, которую так настойчиво и упорно у нас отнимали. Если у Замятина этим последним была литургия Иоанна Златоуста, то у меня были стихи – чужие любимые стихи, которые удивительным образом помнились там, где всё остальное давно забыто, выброшено, изгнано из памяти. Единственное, что ещё не было подавлено усталостью, морозом, голодом и бесконечными унижениями». Многие заключённые ГУЛАГа помнили и читали наизусть стихи, свои или чужие. Так ритм и рифма русской поэзии помогали заключённым не просто помнить тексты, но и регулировать своё психологическое состояние (Эткин, А. Е. Кривое горе. Москва : НЛО, С. 116).
Татьяна Гнедич сделала свой перевод «Дон Жуана» Байрона в тюрьме: Байрона она помнила наизусть, свой перевод тоже запомнила. Следователь по её делу был так поражён, что разрешил выдать ей перо и бумагу. К. И. Чуковский говорил, что «читаешь этот перевод после былых переводов, и кажется, будто из тёмного погреба, в котором ты изнывал от тоски, тебя вдруг выпустили на зелёный простор».
В Норильлаге однажды был устроен поэтический турнир между заключёнными. В нём участвовал историк, этнограф Лев Гумилёв и учёный, в будущем писатель-фантаст Сергей Снегов, победителем оказался последний. Гумилёв также подружился с великим учёным, астрофизиком Н. А. Козыревым, именно его лагерные лекции пробудили у Гумилёва интерес к естественным наукам, без которого не было бы пассионарной теории этногенеза. (Подробней см. в кн.: Гумилёв – сын Гумилёва / С. С. Беляков).
Елеазар Мелетинский – военный переводчик на момент ареста, а в будущем этнограф, ведущий специалист по мифологии и фольклору, один из составителей энциклопедии «Мифы народов мира» – пояснял, что он упоминает национальность каждого из своих лагерных врагов или друзей потому, что в переполненных камерах и бараках солидарность структурировалась именно этнической принадлежностью. Вероятно, так появился у военного переводчика интерес к мифу и фольклору. «Годы в лагере или ссылки расширили социальный горизонт выживших до пределов, немыслимых в иных обстоятельствах. В Соловецком лагере Лихачев и другие интеллектуалы познакомились с православными монахами, серийными убийцами, старыми большевиками, профессиональными ворами, религиозными сектантами, морскими офицерами, узбекскими националистами и множеством других людей, которых не встретили бы в других местах. Выжив в лагере, интеллектуал почти неизбежно становился этнографом любителем» (Эткин, А. Кривое горе: память о непогребенных. Москва : НЛО, 2018. С. 113).
Дмитрий Лихачев видит истоки «Смеха в Древней Руси» в кромешном лагерном опыте, описывает непосредственно лагерную культуру в работе «Черты первобытного примитивизма в воровской речи». Он смотрел на лагерный мир глазами исследователя, и это ему помогло. Так же Лихачев отмечает, что в его время не было такого противостояния между уголовниками и политическими: «Грань была, конечно. По образованию, по всему была грань, по поведению была грань. Но ненависти не было». У Солженицына появилось яркое неприятие уголовников.
Со временем мир уголовников становился всё более жестоким и всё больше распространялся на всю жизнь в неволе и даже за её пределами. Более того, происходила романтизация мира криминала. Этим стала заражена даже школа. В 2020 году в Общественной палате РФ состоялся круглый стол, на котором обсуждался вопрос профилактики распространения криминальной субкультуры среди подростков. В 2019 году ФГБУ «Центр защиты прав и интересов детей» выпустил «Информационно-аналитические материалы по профилактике криминализации образовательной среды», при этом подчёркивается что «криминализация – это не столько рост числа совершаемых преступлений, сколько процесс сопряжённый с проникновением идеологии, образа жизни, «культуры» и неформальных правил, присущих криминальной среде, в общество в целом или в отдельные структурные элементы общества, которым ранее не были свойственны атрибуты преступного мира». Уполномоченный по правам ребёнка в Псковской области Н. В. Соколова заявила, что более 80% детей видели проявления травли в школе. Вместе с тем, создание условий для воспитания гармонично развитой и социально ответственной личности на основе духовно-нравственных ценностей народов РФ, исторических и национально-культурных традиций относится к приоритетным направлениям государственной политики – так сказано в Указе Президента РФ от 21.07.2020 № 474 «О национальных целях развития РФ на период до 2030 года». Что может этому способствовать, как противостоять, что противопоставить миру криминала?
Глазами исследователя на мир заключённых посмотрел ещё один учёный – это был археолог, антрополог Лев Клейн. Он подчёркивал, что лагерные порядки в позднем Советском Союзе ужесточились, ещё одной властью в лагере была власть уголовников. Он описывает лагерный быт, нормы поведения как антрополог, и они ужасны свои насилием и унижением. В своей книге «Перевёрнутый мир» он писал: «Я впервые наблюдал воочию общество, которое раньше только раскапывал. Сообразив это, я смог более глубоко понять, даже прочувствовать значение культуры. Многие десятилетия наше общество недооценивало эту сферу жизни. Мы развивали производство и технику, а в области гуманитарной культуры обращали внимание прежде всего на политическую пропаганду. В школе у нас обучение преобладало над человеческим воспитанием, знание – над культурой. … Освобождаясь от неграмотности и религии, заодно и от норм культуры, они становились грамотными дикарями, преступниками. Таким образом, одно из лучших, самых безболезненных и эффективных средств предотвращения преступности – развитие и обогащение духовной культуры народа. … Духовная культура – это не только литература, искусство, наука, как у нас обычно трактуют это понятие. Это также философия, религиозная или атеистическая мораль, вошедшая в быт народа. Сложившийся набор ценностей, отношение к ладу и конфликту, порядку и безалаберности, новшествам и традиции, трезвости пьянству; как люди относятся к труженику и лодырю, праведнику и разбойнику». (Клейн, Л. С. Перевёрнутый мир. Донецк : ДонНУ, 2010. С. 221). Учёный подчёркивает, что важно в другом видеть прежде всего человека, а это даёт культура.
Мы предлагаем Вам обратиться к книгам – духовной культуре человека, тем страницам, которые многими нашими соотечественниками были выстраданы, но там – то, что помогло им не просто выжить, а сохранить человечность.
На выставке и в предложенном списке книг – не только воспоминания о лагере (А. И. Солженицын, Е. С. Гинзбург, В. Т. Шаламов, Е. Керсновская, Л. Миклашевская и др.), но и художественные произведения, зачастую это семейные саги, что подтверждает мысль важности и неразделимости этой темы в истории страны и отдельной семьи (В. П. Аксёнов «Московская сага», А. Н. Рыбаков «Дети Арбата», Г. В. Ряжский «Дом образцового содержания», С. Ю. Кузнецов «Учитель Дымов», Л. И. Пирогова «Крик журавлей в тумане» и др.).
Тем, кто хотел бы быть соучастным, но не решается окунуться в мир тотального подавления и страха, можно обратиться к книгам, напрямую не связанным с лагерями, но написанными людьми, прошедшими через ад ГУЛАГа.
Эти произведения гордость русской культуры и литературы. Например, стихи Н. С. Гумилёва, О. Э. Мандельштама, Н. А. Клюева, Н. А. Заболоцкого, Я. В. Смелякова, Д. Хармса, «Дон Жуан» Байрона, «Роза мира» Д. Л. Андреева, фантастика С. А. Снегова, лекция М. Любавского о Екатерине II, «Наполеон» Е. В. Тарле и даже энциклопедия мифов. Заинтересованные читатели могут обратиться к списку литературы.
Ссылка на список литературы: images/documents/IstoriaVospominania.pdf
Приглашаем вас на выставку «Возвращение имён: к 30 октября – Дню памяти жертв политических репрессий» в Псковскую областную специальную библиотеку для незрячих и слабовидящих по адресу: Псков, улица Набат, дом 5.
Справки по телефону: 8(8112) 72-42-53.
Выставка открыта с 24 октября по 7 ноября 2023 года.
Материал подготовила: Елена Сторокожева, главный библиограф Псковской областной специальной библиотеки для незрячих и слабовидящих.
